некотором царстве
жила-была принцесса во дворце из чистого китайского фарфора.
Это, конечно, очень красиво, но неудобно. То
горничная спросонья уронит горшок на пол, то папины дружки-герцоги напьются
и расколотят целый флигель.
Зато соседи ужасно завидовали. А что еще нужно
для счастья?
Были еще у принцессы папа-король и мама-королева.
Когда-то, очень-очень давно, королева тоже
была принцессой, хотя, если бы я вам этого не сказал, вы бы ни за что
не догадались. А король тогда был грустным трубочистом, во что уже и
вовсе невозможно поверить. Королева зачем-то поцеловала этого трубочиста,
чего до сих пор не может себе простить. Трубочист тут же превратился
в короля, который оказался совершеннейшим негодяем.
Так королеве и надо. Нечего целоваться с кем
попало.
Однако их сказка давно кончилась, а нас интересует
только та принцесса, которая жила-была во дворце из чистого китайского
фарфора.
У принцессы были замечательные серые глаза, и ее просто невозможно
было не полюбить.
Например, кузен-принц любил ее с самого своего
рождения, о чем и сообщал в стихах целыми километрами.
Только все это было напрасно. Как всем известно,
настоящие принцессы любят только разбойников, трубочистов и свинопасов.
А наша принцесса, уверяю вас, была самая настоящая.
Она предложила кузену дружить, но любой влюбленный
скорее повесится, чем станет дружить со своей принцессой.
По-моему, это очень глупо. Но я и сам такой.
Мама-королева, уже знакомая со всеми этими трубочистами, приняла меры.
Всех разбойников в королевстве назначили дорожными
инспекторами, а чтобы перевести трубочиста в кочегары, во дворце
специально провели паровое отопление. Свинопаса хотели было переименовать
в животновода, но у него была такая суконная рожа, что ничего не
вышло. Королева, когда его увидела, решила, что уж он-то никакой опасности
не представляет. Она ведь была принцессой очень и очень давно.
Так он и остался свинопасом. А при правильном
складе характера это лучшая в мире должность. Только не каждый на нее
годится. Свиньи, хотя и не требуют к себе большого внимания, зато требуют
уважения, а на свете не так много людей на это способных.
А наш свинопас очень даже годился на свою должность.
Свинопасом, равно как и принцессой, нужно родиться. Тогда все очень
просто.
Целыми днями он валялся на лугу и смотрел в
высокое синее небо, а когда смотришь в синее небо, думается не о том,
что на носу опять вскочил прыщ, а обо всяких больших и умных вещах.
Поэтому все свинопасы - философы и лентяи, что, в общем-то, одно и то
же. Нет, философских трактатов они не пишут, а жаль. Если хотя бы один
лентяй написал философский трактат, то все те, кого ошибочно считают
философами, лопнули бы от зависти. Но как только лентяй садится писать
трактат, он тут же перестает им быть. Вот такая неразрешимая проблема.
Да. А однажды принцесса, у которой наступил самый опасный возраст,
когда глаз за ней да глаз, убегая от кузена, гонявшегося за ней с новым
стихотворением, перелезла через какой-то забор и оказалась на свинопасовом
лугу.
Там она сначала с большим удивлением долго
рассматривала свиней, а потом с еще бo2льшим удивлением - свинопаса.
Ничего подобного она раньше не видела.
Свиньи повели себя на удивление вежливо, то
есть притворились, что на принцессу им совершенно наплевать, а свинопас,
наоборот, повел себя как идиот и стал нарочито ковырять в носу. Почему?
Да потому что у принцессы были такие замечательные серые глаза.
Через некоторое время принцесса выяснила, что
свиньи разговаривать не умеют, а свинопас грубиян, но забавный. Она
даже присела поболтать, и за это он рассказал ей совершенно нелепую
историю про часы с кукушкой, которые у него, якобы, раньше были.
Кукушка в этих часах питалась только пельменями,
от которых так растолстела, что перестала пролезать в окошко и
кричала 'ку', только если ее тыкали вилкой. Часы поэтому сами не знали
который час и от собственной никчемности сошли с ума, стали ходить задом
наперед, и их пришлось отдать в сумасшедший дом, где они пришлись очень
кстати.
Вот такая история, а самое удивительное в ней
то, что принцесса дослушала ее до конца и осталась поболтать еще немножко.
Так они и просидели до самого вечера, хотя
о чем, казалось бы, им говорить?
Ну, со свинопасом-то все понятно. Он всю жизнь
терпеть не мог царственных особ и старательно им грубил, опасаясь, что
они заметят, какой он на самом деле умный, и назначат министром деревообрабатывающей
промышленности. А тут он очень удивился, что принцесса совсем не царственная
и вовсе не особа.
Ну, и серые глаза, конечно.
А что думала принцесса и почему она просидела
на лугу до вечера, я не имею ни малейшего представления. Да и она, наверное,
тоже. У принцесс в головах такая неразбериха.
А в королевстве, между тем, по поводу внезапного исчезновения принцессы
случился большой переполох. Король немедленно объявил чрезвычайное положение,
круглосуточный комендантский час и расстрел на месте в алфавитном порядке.
Кузен-принц сочинил невероятно трагическое стихотворение, которое, к
счастью, безвозвратно погибло, совершенно закапанное слезами.
А потом посреди всего этого безобразия появилась
принцесса и сообщила, что ходила дуть на одуванчики.
И все тут же успокоились. Принцессам положено
иметь капризы.
Вот так и началась эта история. А что может быть лучше начала истории,
когда еще никто-никто не знает, что у нее обязательно наступит счастливый
конец?
Принцесса стала каждый день ходить в гости
к свинопасу, да и у него вдруг появились неотложные дела в дворцовой
кухне. Удивительно - раньше они никогда не встречались, а тут стали
сталкиваться нос к носу где попало по пятнадцать раз на дню.
Умный человек сразу подумал бы, что это неспроста.
А свинопас просто по пятнадцать раз в день удивлялся. Философы,
как правило, не очень хорошо разбираются в окружающей жизни.
А вообще, все шло как нельзя лучше. Мама-королева
отбыла на воды, лечить застарелую ненависть к мужу, которую ошибочно
принимала за мигрень, а папа-король впал от этого в такую радость, что
запил горькую с каким-то безлошадным бароном.
Поэтому никто не мешал принцессе и свинопасу
сидеть вечерами на фарфоровом крылечке и разговаривать ни о чем особенном.
Принцесса уютно вышивала гобелен на патриотическую тему, а свинопас
нес всякий бред и одновременно думал о том, любит он принцессу или это
ему только кажется.
А однажды принцесса вдруг его поцеловала.
Дурак свинопас, которому даже не приходило
в голову, что так бывает, совершенно растерялся и выпучил не очень
выразительные глаза.
'Ну?' - сказала принцесса нетерпеливо.
'Что ну?' - с надеждой спросил свинопас, которому,
в общем-то, понравилось.
'Ты собираешься превращаться в принца?'
Свинопас на всякий случай пощупал свой нос
и глупо сказал: 'А по-моему, я и так ничего'.
Но принцесса больше ничего не сказала, свернула
гобелен и ушла во дворец.
'Хоть бы дураком обозвала', - сидя на лугу,
жаловался свинопас супоросой свинье. Теперь-то он точно знал, что любит
принцессу, причем любовь как-то сразу оказалась несчастной.
'Нет, ты постой! - кричал он через два дня,
гоняясь за несчастной свиньей, которой успел надоесть хуже горькой редьки.
- Она чего думала? Она думала, я принц заколдованный. Что меня - чмок,
и людям не стыдно показать. Пускай, вон, кузена своего целует, он ей
за это стишок сочинит. А я себе и получше найду'.
Врал свинопас.
Во-первых, ничего бы он с такой рожей не нашел. А
во-вторых, и не хотел он лучше. Да и не бывает на свете ничего лучше
вот этой самой принцессы. И свинопас, хоть и дурак, но все-таки философ,
уже это понял.
Жаль только, что он так и не понял, почему
обиделась принцесса.
А мне кажется, что все было бы нормально, если
бы свинопас ну хотя бы попытался превратиться в прекрасного принца.
Тут все, как и заведено, пошло хуже некуда.
Вернулась королева, которой на водах до смерти
надоел своими мандаринами какой-то южный диктатор, начался дождь, а
с неба куда-то пропали все звезды.
Королева то ли учуяла что-то неладное, а может,
кузен наябедничал, но свинопаса внезапно отправили в отпуск без какого-либо
содержания на все четыре стороны. Принцесса совсем не появлялась, кузен
ходил подозрительно довольный, дождь все шел и шел, а философия почему-то
больше совсем не помогала.
Проболтавшись пару дней вокруг дворца в надежде
случайно столкнуться с принцессой и все ей простить, свинопас, в конце
концов, уехал в деревню к бабушке, где прочно улегся на печку и
стал непрерывно думать о том, как ему наплевать на принцессу.
Бабушка, от старости лет впавшая в дремучий
материализм, упорно пыталась вылечить душевные хворобы внучка блинами
и борщом. Наверное, она была права. Все, в конечном итоге, блинами с
борщом и заканчивается.
Как ни странно, но эта история здесь тоже кончается. Можете назвать
меня жуликом и сказать, что никакой сказки и не было.
Ну и зря. Сказка была. Только у нее есть такое
правило - она продолжается ровно столько, сколько ей самой хочется.
А потом хоть пятьдесят драконов в нее загони - все равно сгорит только
соседская кладовка.
Тоже, впрочем, неплохо.
Удивительно. Давным-давно эта сказка была очень
длинной. В ней были другие персонажи, например, друг свинопаса кочегар,
из которого не получилось трубочиста, но именно он в конце концов женился
на принцессе. Была там малограмотная Избушка на курьих ножках, и даже
Баба Яга иногда пролетала. В самом конце все были счастливы, кроме свинопаса,
который пошел с Избушкой в Индию, но заблудился и попал на Землю Франца-Иосифа.
Куда все подевались? И нет никакой Индии, а Землю
Франца-Иосифа придумал обмороженный Амундсен.
И свинопас никуда не ушел. Вот он сидит за
столом, хлебает борщ деревянной ложкой и думает о том, что, в сущности,
тут и думать-то не о чем, но стоит хорошенько подумать, почему он все
время об этом думает. Только не надо его спрашивать про серые глаза.
Он очень удивится.
Да. Совершенно заброшенный автором, свинопас
застрял в какой-то щели повествования, в которой тот же самый автор
забыл пустить время и образовать хоть какое-нибудь окружающее пространство.
Ну и шут с ним, со свинопасом. Тоже мне сказочный
герой нашелся.
Но принцесса? Куда вы дели принцессу, я вас
спрашиваю?
Да ладно, это я так. Извините.
Кричать на читателя еще глупее, чем делать
из него человека. Я вам не Лев Толстой какой-нибудь.
Я лучше пойду к свинопасу. Он, хоть и дурак,
но вылитый я в молодости. Вдруг он по ошибке придумал что-нибудь путное
по поводу того, о чем и думать-то нечего?
1985-1986, 1997
