одной далекой
стране жил один человек.
Этот человек сильно любил одну женщину. Только
он очень редко ее видел. Один раз в четырнадцать лет. И всего один раз.
Однажды этому человеку что-то такое сильно
понадобилось. Скрепки, что ли. Или, может быть, вермишель, кто его знает.
А в той стране был такой порядок - все кругом
бесплатно, потому что денег все равно ни у кого нету.
Нужен тебе, скажем, веник - получай даром веник.
Только сначала нужно написать заявление в специальную комиссию. Так,
мол, и так - имею большую потребность в венике. Комиссия придет, все
проверит, соседей расспросит и через месяц можно пойти и получить свой
веник. Главное, что даром.
А без комиссии нельзя. Может, у тебя уже есть
веник. Или тебе им и подметать-то нечего. Да мало ли чего - может, у
тебя и рук-то нету. А веников где на всех напасешь.
Поэтому человек сел и написал заявление. Имею,
мол, большую потребность в скрепках. Или, может быть, в вермишели. Отнес
куда следует и пошел домой ждать комиссии.
Только комиссия все не идет.
У человека этого даже ноги уже холодеть начали.
Видно, сильно уж ему эти скрепки нужны были. Или вермишель.
Как вдруг однажды кто-то в двери ему стучит.
Войдите, говорит человек. А сам с пола не встает, чтобы двери открыть,
потому что сил нет. Да и замка в двери все равно тоже нет.
Зачем ему замок. В той стране вообще ни у кого
замков не было.
А то ведь как может быть - выдадут кому-нибудь
ботинки. А он, скажем, домой пришел, да и помер. А дверь на замке.
Как, спрашивается, комиссия будет с него ботинки снимать? Поэтому
замков ни у кого в стране не было.
Тут двери открываются, и заходит женщина. Та
самая, которую тот человек любил. Он даже испугался от радости.
Посадить бы ее на стул, думает. Так ведь нет
стула.
А женщина и не собиралась садиться. Это вы,
говорит, такой-то?
Конечно я, он самый, думает человек. А сказать
ничего от радости не может. Водички бы ей налить, думает. Так ведь стакана
нет. И воду когда еще отключили.
Но женщина и сама про него все давно знает.
У вас, говорит, в прошлом году была большая потребность окно заделать,
так вам чуть ли не полкило замазки даром выдали. Зима уже семь месяцев
как кончилась, а вы до сих пор замазку назад не сдали. Так что давайте-ка
ее побыстрее отковыривайте, а я завтра приду заберу. И ушла.
Господи, думает человек, да неужто мне ей замазки
жалко. Встал кое-как и замазку всю отковырял. А стеклышко, которое на
ней держалось, аккуратно так в уголок поставил. Снова лег на пол и стал
ждать, когда женщина эта опять придет.
Только она больше не пришла. Вместо нее пришел
какой-то совсем другой мужчина и забрал замазку. И стеклышко тоже
зачем-то забрал. А человек ничего ему на это не сказал.
Зато когда пришла комиссия, чтобы про скрепки
расспросить, оказалось, что человек уже умер. Он лежал на полу, весь
занесенный снегом, и, когда комиссия разгребла снег, она увидела, что
человек улыбается.
И улыбался он так хорошо, что комиссия поскорее
сняла с него ботинки и закопала его во дворе.
И никто не спросил - кого, мол, закапываете?
Потому что он был один человек.
1991
