потрясающе, фантастически
красив.
Моя красота относится к той же категории явлений
окружающего мира, что восход солнца на горе Килиманджаро, рисунок созвездий
в июльском небе или кудрявые березки во ржи. То есть она вечна и безусловна.
Никаких сомнений она вызывать не может.
Каждое утро я стараюсь на неё полюбоваться.
Тогда день обязательно будет удачным и светлым, даже если на дворе слякоть
и мерзость и денег, как всегда, нету.
Иногда, правда, мне не удается этого сделать.
Тут может быть несколько объяснений. Возможно, я вчера выпил лишнего,
и глаза с утра открываются с трудом и не полностью. Или зеркало нужно
наконец-то протереть. А может быть, лампочка в прихожей опять перегорела.
Но, так или иначе, это означает, что день уже пропал, прожит будет наверняка
бездарно, и хорошо ещё, если морду не набьют.
Каждый день я стараюсь сделать для своей красоты
что-нибудь хорошее. То причешусь, то умоюсь. Или хотя бы волосок из
бороды выдерну. А в торжественных случаях я натираю свою красоту особой
суконкой, чтобы она блестела под лучами солнца. Я даже собираюсь
однажды купить для этого специальную пасту, но спешить мне некуда, потому
что красота моя и так никуда не денется.
Но на самом деле жить с такой красотой не так уж просто.
Женщины, стыдясь своего ложного совершенства
рядом с моими чистыми и прекрасными линиями, уходят к уродливым мужчинам,
чтобы блистать на их волосатом и кособоком фоне.
Начальство, остро чувствуя в моём присутствии
собственную плешивость и морщинистость, орёт на меня, выпучив глаза.
Оно не добавляет мне зарплату, не продвигает по службе и вообще грозится
уволить.
Милиция, та вообще не может мимо меня спокойно
пройти. Она понимает, что такая красота просто так по улице ходить не
станет, и наверняка тут не обошлось без мафии или других высших сил.
Она долго сличает мою красоту с её жалким оттиском в измятом паспорте,
понимая, что придраться тут не к чему, а вот так взять и отпустить тоже
не годится. Потом она со вздохом отдает мне свою честь, чтобы, обойдя
квартал, снова спросить паспорт.
Всё это очень неприятно на самом деле.
Но я не отчаиваюсь. Я знаю, что завтра утром
вновь увижу настоящую неподдельную красоту. Если, конечно, лампочка
в прихожей не перегорит. А зеркало я сегодня же непременно протру.
Вот приду с работы и протру, для меня это сущий
пустяк.
1999
